Мы лежали на диване, так и не одевшись. Ксения, свернувшись калачиком, положила свою голову на мой живот. Я держал в руках банку пива и молчал. Мои мысли были сумбурны, они были везде. За стеной, где в уединении продолжали оставаться мой сын и мама Ксении. Здесь, в номере, где на диване в гостиной расположился взрослый мужчина и несовершеннолетняя девушка. Что теперь будет? Как дальше жить? Как себя вести с Димкой и Ириной? Да, кстати, и почему это юное, как мне показалось несчастное, и беззащитное создание оказалось вдруг не девственницей. Не то что бы мне хотелось овладеть девицей, нет, но что-то не вязалось.
— Ксения, — я погладил её по голове, — ты как?
— Спасибо тебе Сережа. За все. За понимание, за поддержку, за то, что не отказался от меня.
Она замолчала.
— Я знаю, тебя удивило моя... взрослость. Мне просто неприятно вспоминать.
— Если тебе больно, не говори.
Ксения оторвала голову от моего живота:
— А знаешь, я тебе расскажу. Ты можешь знать. Ты мне теперь близок.
— Но я...
Ксения уселась рядом со мной. Какой божественный профиль груди возник у меня перед глазами, охо-хо. Поправив что-то в волосах, она продолжила:
— Мне было шестнадцать. На тот момент я почти год пыталась бороться со странностями мамы. Но ничего у меня не получалось. Она путалась с мальчишками, а я... мне было очень тяжело Сережа. Каждый раз, когда я поднимала эту тему, мать всегда говорила, что подрастешь, сама поймешь прелесть секса. А уж когда тебе сорок один, начнешь и о молоденьких мальчиках подумывать. Я кричала ей в ответ, что я ненавижу секс, я его терпеть не могу, он забирает у меня мать.
Ксюша вздохнула: