Ольга под моей огромной, мясистой белой попой закричала от страшного наслаждения, но я плотнее прижалась к её рту ягодицами и влагалищем, чтобы приглушить крик. Она поняла, что могут услышать соседи, захлебнулась криком, вновь принялась лизать мою пилотку. Я, продолжая биться в глубоком сладком экстазе, не переставала сосать и теребить губами кнопочку её клитора. При этом я вонзила в её вагинальную дырочку два пальца и быстро-быстро заработала ими, трахая дочь, доводя её до такого же сумасшедшего экстаза, какой испытывала сама.
Девчонки-мучительницы на диване тоже забились в эротических судорогах, раздрочив друг друга руками до высшей точки наслаждения. Повалились, корчась и извиваясь, как две змеи, на пол, к нам в общую кучу-малу. «Змеиный» клубок мгновенно увеличился в два раза. Мы вчетвером бились на ковровой дорожке, обнимая друг друга, целуя различные части тела, не обращая внимания на то, что целуем. Ольга выскользнула из-под тяжести моего голого тела, уложила меня на живот, раздвинула большие, пухлые ягодицы и припала ртом к анальной дырочке, коричневым узлом скрутившейся в глубине.
И тут мне стало так хорошо от мягкого языка и губ дочери, что я, ещё не отойдя от предыдущего оргазма, снова, содрогаясь и сучя по полу ногами, стала кончать. И заорала, не боясь уже никаких соседей, — в голос, как полоумная. За спиной как будто выросли крылья, и я словно превратилась в этот момент в белого, незримого ангела, улетающего с земли навсегда. И это был прощальный мой крик. Моя лебединая песня...