От сего вопроса в моем горле уже всплыл грубый ком, а тело оросилось росою пота! Моя «клубника» полового члена грозно взбухла и, мне стало казаться, что она сейчас вот-вот рассечет ширинку на джинсах, пробьет газету, и во всей красе появится перед столь хитрой девушкой!
— Думаю, нет, Кати... — выдавил я из себя.
— Тогда, папа, — уже необычайно ласково проговорила Катарина, ложась на мою грудь и томно «стреляя» мне прямо в глаза. — Я бы хотела, что бы ты пощекотал меня своей пиписькой...
Тяжело вдохнув ноздрями воздух, я повел головой в сторону, ибо возбуждение уже просто душило меня! Чувствуя, на себе трепещущее тело дочери (в особенности сдавленные на моей широкой груди бугорки её сисек!), я чуть было кончил: бедро девчонки, задев газету, лишь чудом не зацепило моего взбудораженного «вулкана»!
Однако, не смотря на обрушивающийся шквал сексуального возбуждения (вызванного почти двухлетним половым голодом!), я всё же нашел в себе мужество побороть в себе некоторую растерянность.
«Что это ты, отец?! — мысленно спросил я себя, смотря в нежно мерцающие синие «озера» дочери, безмолвно просящей интима. — Ты же сам говорил себе о том, что о сексе лично уведомишь дочь, пока её не «уведомили» из подворотни ублюдки?! Ведь говорил?! Говорил. Ну, так, что тогда робеешь — действуй, ведь она просит тебя об этом! Неужели, ты сможешь отказать этим прелестным глазам, с такой преданностью смотрящим на тебя?! Неужели ты откажешь этой юной наяде?! Неужели не сделаешь ей ТО ПРИЯТНОЕ?!»
И, в ответ этим, бешено несущимся в голове вопросам, я, (стараясь не думать о том, что бы сказала Джоди) с любовью глядя в глаза дочери, ответил ей:
— Хорошо, Кати. Я пощекочу тебя пиписькой...
Услышав положительный ответ, девушка тут же, нетерпеливо сверкнув глазками, ярко расплылась в счастливой улыбке.
Я же, наконец, перешел к действию: мягко отстранив от себя Катарину, я приподнял спину и отбросил с джинсов газету. Дочь, увидев мою добротную горку, сразу широко вспучила «лупы», обалдев
оттого, что писька УЖЕ готова к «приятному»!
— Кати, дочка, — обратился я к замершей в восхищении девчонке. — Сейчас ты будешь медленно выполнять то, что я буду тебе говорить. Таковы правила игры. Так вот, прошу тебя, сначала расстегни пуговицу на джинсах и ширинке, а затем спусти трусики, что бы открыть мою пи-пи... Давай, девочка, давай, моя хорошая...