Смущенно улыбаясь, она послушно подползла к моим брюкам, и, ловкими умелыми пальчиками расстегнула пуговицу джинсов, после чего сразу потянула за бронзовый замочек ширинки.
Я, закрыв на мгновенье глаза, тихонько охнул — мне вновь показалось, что своими костяшками Катарина, расстегивая джинсы, задела неистовую плоть разбухшей головки! Однако, уже через минуту, высвободившись от верхней одежды, мой орган хоть и натянул трусики, но почувствовал себя гораздо свободнее!
«Моя избавительница... — подумал я с облегчением, благодарно взирая на дочь, коя, сильно смутилась, не ожидав, что у меня довольно крупный «калибр»!
— Теперь, моя красавица, сними с меня трусики, — проговорил я, и приободрил её любимым прозвищем. — Моя хорошая зайка, лапушка...
Катарина, уже заметно волнуясь, схватила у основания моих бедер трусики и стала тянуть их вниз. Я, помогая ей в этом, ловко приподнял свой таз, и... едва моя девчонка стянула их до нижней части аппетитно розовых яиц, как гибкий ствол моего толстого члена обнажился перед нею во всей своей кривоватой красе!
Девушка, впервые так близко увидев его, неловко улыбнулась, вспыхнула розовым румянцем и, бросив на меня несмелый кроткий взгляд, стыдливо отвела его в сторону.
— Не бойся, моя хорошая, — с улыбкой проговорил я, вдруг почувствовав себя настоящим мужчиной. — Мой членик не змейка — тебя не укусит. Давай сними-ка уже до конца джинсы и трусики.
Дочь, пылая пухлыми щеками, (не говоря ни слова, но и опасаясь смотреть мне между ног!) снова, будто юная служанка повиновалась мне, став дальше стягивать джинсы. Движениями своих ног я помог ей в этом и, вскоре, они уже лежали перед кроватью на полу. Спустя минуту, она также присоединила к ним и светлые трусики, стойко выдержавшие натиск сильной эрекции моего члена, на головке которого поблескивала давно выделившаяся росинка желания.
— Теперь, Катарина, — обратился я к дочери уже властным, уверенным тоном. — Возьми своей левой рукой мою письку и медленно-медленно води по ней пальчиками вверх-вниз, вверх-вниз.
Девчонка, превозмогая ужасное стеснение, повиновалась и сему приказу, впервые в жизни зажав ствол настоящего мужицкого органа!
— Ах... — невольно ахнул я, с приливом наслажденья ощущая все её нежные тонкие пальчики сизо-венозной плотью, будто это были пальцы не девушки, а шаловливой нимфы-дриады.