— Ну, — она пожала плечами, и на миг озорное выражение её лица сменилось задумчивостью. — Нету — и всё тут. Никто почему-то на меня не ведётся.
— Дураки они, раз не ведутся. Такая шикарная девушка, а одна.
— Всё-таки ты меня кадришь, не? — с поддельным изумлением в голосе воскликнула сестра.
Я усмехнулся и покачал головой.
— Не, ты что.
— А что? — она нахмурила брови, отхлебнула из кружки вина. — Сам же говорил «шикарная девушка»! Тебе что-то во мне не нравится? — она сделала жест рукой, как бы означающий «осмотри меня хорошенько».
Я облизнул пересохшие губы. Разговор уходил явно не в то русло, в каком должны общаться брат с сестрой.
— Может, грудь? — она посмотрела на свою грудь критическим взглядом и потом как бы взвесила на руках. — Ага, правда, сиськи маловаты. Тебе не кажется?
Я только разинул рот.
— А попка как? Ничего? Ты чего варежку открыл? Никогда бабу не видел, что ли? — ей явно было уже много, но Надя всё равно отпила ещё немного вина. — Не, ну, правда, бабу-то хоть раз видел, не?
Я продолжал молчать. Надя озадаченно поглядела на меня, а потом более мягким голосом сказала:
— Удивлён, да? Не обращай внимания. У меня манера такая говорить. Уж как бы я не старалась, но только так и могу. Знаю, на какую-то «пацанку» похожа, но в глубине души я очень даже воспитанная молодая леди. Слово даю.
Она опять отпила из кружки и хлопнула в ладоши.
— Так на чём мы с тобой остановились? Ах, да! Так как, Лёня, видел ли ты когда-нибудь женщину голой, нет?
— Нет.
— Ты девственник, да? — она буквально вперилась в меня взглядом.
— Э-э... ну... — я думал сказать, что я уже не девственник, но по её глазам понял, что она уже знает ответ. — Ну да. А ты не девственница, что ли?
— Хех, интересный вопрос, знаешь ли. Пожалуй, я отвечу, что да — я девственница.
Я не понял, что она имела в виду под «интересный вопрос», но спрашивать не стал.
— Оу, братишка, кажется, у тебя встал, — поведала Надя будничным голосом и указала на бугор на моих брюках. Я опустил взгляд и понял, что член довольно сильно натянул ткань брюк. Опля! А я-то думал, что мою восставшую плоть не будет видно. Я покраснел и не решался посмотреть на сестру. Мне казалось, она издевается надо мной.
— Сама виновата, — отозвался я. — Не надо было тут выгибаться всяко разно, — ответил я, понимая, что напоминаю обиженного пятилетнего мальчика, которому не купили игрушку.