Погладив лобок, я двинул руку ниже, и прижал к вульве. Она вздрогнула. На секунду замерла. А я уже пальчиком ласкал ее горошинку клитора. И пока она приходила в себя, подключил к этому делу язык. Она ухватила меня за голову, стремясь оторвать ее от промежности, и прохрипела: «Что ты делаешь... Так же нель... !». Остатки её фразы потонули в ее же стоне. А я продолжал вылизывать ее вульву, влажную и горячую. Похоже, это ей так понравилось, что она сама стала приподнимать ягодицы для более сильного контакта, с моим языком. Теперь, она не пыталась оторвать меня от гениталий, а наоборот, давя руками, хотела прижать голову сильнее к ним. Да я и не возражал, хотя это было чертовски не удобно! Аккуратно разведя в стороны набухшие лепесточки малых половых губ, я попытался проникнуть языком в её вагину. Это была засада...
Я, конечно, не прочь, провести ночь с девушкой, по обоюдному согласию, но сейчас я был поставлен перед другой дилеммой:
Ей, конечно, было больше восемнадцати лет, все же третий курс института; Она первая выразила желание, войдя в палатку; но она девственница, и это сильно напрягло меня: Официально она не являлась моей девушкой, мы были знакомы один день; До этого, я всегда шёл «по проторенной дороге», и опыта в этом деле у меня просто не было...
Об этом, конечно, не принято говорить, но моё воспитание, вступило в противоречие, с обстоятельствами! Одно дело коитус по согласию и разбежались, без последствий. Другое дело, сейчас, я должен сделать из неё женщину... ! Вот такие мысли крутились у меня в голове, пока я продолжал её ласкать. Трудно найти решение, не обладая всеми составляющими, Трудно, как найти черную кошку, в темной комнате. Особенно когда ее нет! Другой бы на моем месте, все сделал и свалил... Я же вот философию на полчаса раскатал...
Мысли мыслями, а дело делом. Пока я думал, мой язык вкупе с пальцами без устали обрабатывали вульву и клитор Кристины. И как результат, оргазм! Пусть не совсем настоящий, но все же. А мне, наверное, рукоблудие светит, с грустью думал я. От
таких размышлений мой дружок несколько скис, и уже не торчал указующим перстом, а болтался здоровой сосиской.