Она передёрнула плечиками и я медленно сполз с неё. А то, каково это, когда на тебе лежит двухметровый центнер? Я улёгся рядом и осторожно стал гладить её по волосам. Это странно, но никаких угрызений совести я не испытывал, как и ни малейшего раскаяния. Даже, наоборот, скорее. А что, попробуйте год без бабы... Разве, что только втихомолку дрочить в укромных уголках казармы... То-то..
В конце концов, что я ей посторонний? И, вообще, кто ей на этом белом свете ближе, чем я? Так что, в конце концов, вполне семейное дело. Ну, если разобраться, то, в принципе, что здесь вообще плохого? Мама помогла сыну сбросить сексуальное напряжение.
Ну, не люблю чувствовать себя виноватым. А извиняться я просто ненавижу. Так, что обычно, я в состоянии убедить себя в любой ситуации в том, что я прав, — по тем, или иным причинам. В принципе, и сейчас..
Повторюсь. Ну, в конце концов, целый год отслужил я в армии, год безвылазно на территории части, — а куда там в увольнение ходить, когда до ближайшего хуторка километров двадцать. Вот он мой первый отпуск, а впереди, ведь ещё целый год тянуть армейскую лямку!! И только, я приехал, как мама (вот, значит, она сама и виновата во всём, да!!!) потащила меня в деревню, на очередную свадьбу к родственничкам. Я и ехать-то ведь не хотел!! Так, что..
На этой эгоистичной ноте я, в общем-то, и поставил точку перед робко зарождавшимися в моей душе смутными угрызениями совести. Тем более, что я не сомневался, что рано или поздно, она ведь мне и это простит. Мама меня всегда прощала..
Позже, когда я более менее пришёл в себя, на миг меня кольнул страх. Неужели, нас никто не слышал? Я напряжённо вслушивался в темноту. Но нет, ответом мне был всё тот же дружный храп по всему дому моего семейства. Даже тётушки на диване в другом конце комнаты, видимо, даже ухом не повели. Я облегчённо выдохнул. Пронесло.
А мама лежала рядом. Тихо, почти неслышно плакала, только плечи подрагивали. Она даже не делала попыток сбросить мою руку, мягко поглаживающую её по волосам.
Я честно хотел загладить свою вину. Даже просил прощения шёпотом. Ну, что сложно, что ли постараться ради мамы? Но она, ни в какую. Лежит и тихо, уже, по-настоящему ревёт.