С вином получилось еще хуже, чем с мясом, по Сашкиному произволу, естественно. Он не стал заморачиваться тем, чтобы по глоточку давать мне пить, а сразу наклонил бокал. В результате вино хлынуло в основном не мне в рот, а потекло по подбородку, струйками устремившись по ложбинке между шарами моих грудей, потом по животу — прямо к промежности. А этот мерзавец, чуть склонив голову, с любопытством наблюдал за причудливой дорожкой бордовой жидкости. Потом, видимо рассудив, что развлечение слишком быстро кончилось, попросту плеснул остатками вина мне на грудь. Я вздрогнула, с безнадежностью ощутив, как струится влага по затвердевшему и такому чувствительному соску. Но этого было мало! Сашка нагнулся и стал вместе с вином посасывать сосок. Из последних сил я сдержала сладострастный вскрик, едва мужские губы охватили беззащитный бугорок, а язык заметался, нежно теребя самый его кончик. «Что ты делаешь, мерзавец?» — хотелось завопить мне, но я сдержалась, чувствуя, что вместо вопля издам лишь благодарный стон. Еще мне хотелось широко развести бедра и приглашающе поканючить ласки и там, ведь первая порция вина затекла и туда!
К моему облегчению и разочарованию Саша оторвался от моей груди и облизнулся, как кот, обожравшийся сметаны:
— Божественное вино, так и пил бы его!
Ага-ага. Не вино ему понравилось, а то, с чего он его пил, достаточно поглядеть на его счастливую рожу и оттопыривающиеся брюки!
— Ну, раз вино ты выпила, перейдем к десерту!
— Я выпила вино? — не удержалась я от гневной реплики, желая дать понять, что сейчас развлекался только он, а я здесь даже ни при чем, не возбужденная нисколечко от произошедшего, а лишь разъяренная.
— Хочешь повторить?... Еще бокал?
— Нет-нет! — вздрогнула я, подозревая, что новый процесс не будет кардинально отличаться от предыдущего, а во второй раз я точно не выдержу и выдам свои чувства негодяю. — Десерт, так десерт!
Первая вилочка с кусочком чизкейка благополучно отправилась мне в рот. Но вот вторая... Едва поднеся вторую порцию к моим губам, этот поганец вдруг отдернул руку. Мои зубки схватили пустоту, а кусочек пирога упал точно в треугольник между моими бедрами и голеньким лобком. Я похолодела: Сашка наверняка уронил чизкейк нарочно! И теперь постарается поднять его пальцами, а т. к. он все делает с извращенными вывертами, то может протиснуть руку мне между бедер... и обнаружить, что я теку, как последняя сучка!