— Не беспокойся, радость моя, я не голодный, — он нежно обнял меня сзади, зарываясь лицом в мои распущенные волосы, руки его начали бережно гладить мое тело сквозь тонкую ткань халатика, — Вернее, я голоден, но только ты сможешь удовлетворить этот голод, — его голос охрип, руки проникли под халат и легли на мою грудь, — Ты такая теплая со сна, такая уютная, — прошептал он мне в ушко, обдавая горячим дыханием мою шею и одновременно потягивая за твердые, словно камешки, соски.
Я замерла от ужаса под его руками:
— Андрюш, а тебе не надо на работу? — с затаенной надеждой проговорила я.
— Неа, — он задорно засмеялся, — какой смысл быть босом, если не можешь уйти, когда хочешь? Тем более, зная, что дома ждет красавица жена?
Его руки спустились с груди на живот и медленно, но верно приближались к краю кружевных трусиков. Я в панике отстранилась, зная, что как-только его пальцы проникнут внутрь, он сразу же почувствует, какой жаркой и мокрой я была.
— Зай, не сейчас, мне уже пора ехать в школу за мелким, — попыталась я скрыться за извиняющейся улыбкой.
Его бровь вопросительно поднялась — он не привык слышать нет от меня, но глаза все еще были полны веселого мальчишеского озорства:
— Я все предусмотрел: позвонил в школу и предупредил, чтобы его забрали в продленку, так что у нас с тобой как минимум три часа, чтобы побыть вдвоем. Ты не рада? — он смотрел на меня, как кот на загнанную в угол, дрожащую мышку. В глазах появилась подозрительность и знакомая сталь.
— Я... Я не хочу сегодня играть, — запинаясь, выдавила я, и опустила голову. Этот мой жест мгновенно расставил все на свои места: он выдал меня...
Я всегда поражалась тому, как мой милый, ласковый и в обычной жизни такой податливый муж, быстро скидывал личину благодушия, превращаясь в холодного, пронзительного и деспотичного тирана в нашей спальне. Его лицо окаменело, брови сошлись на переносице, а руки все еще бродящие по моему телу, вдруг превратились в железные клещи.
— Что ты имеешь виду? — голос его, холодный как лед, резал по моим натянутым нервам, — Ты хочешь отменить наш договор? Ты же понимаешь, что это навсегда? Ты помнишь, что в наших, как ты выразилась"играх», — губы его, произнося это слово, гневно скривились, — ты не имеешь права на отказ?
Он ждал моего ответа, крепко держа меня за подбородок и понуждая не отводить взгляда. Я дрожала, не в силах что-либо сказать — язык словно присох к моей гортани.