Тётушка раздвигает колени и, возложив обе ладони на промежность панталон, пальцами слегка раздвигает разрез на нём, хорошо теперь мною видимый. Очевидно, на это последнее её движение обращает внимание и Георгий. Он протягивает туда свою руку, а она обхватывает его за шею и притягивает к себе. Они снова целуются, а спустя какое-то время он помещает свои колени между её бёдрами, приспускает брюки, опять склоняется над нею, просовывает под себя левую руку (он, как и я, левша), приподнимает оголённый зад и начинает поступательно-возвратные движения, которые я уже имел удовольствие наблюдать сегодня утром. Сперва они были очень резкими, но далее становятся сравнительно размеренными и длятся довольно долго. Настолько долго, что мне стало казаться, и конца-то им не будет. А что же тётушка? Она лежит, распластавшись под ним, раскинув руки в стороны и устремив свой взгляд куда-то вверх. Мне даже пару раз пришла в голову мысль, а не на меня ли она взирает? Я успокаиваю себя тем, что укрылся весьма тщательно и обнаружить меня можно только зная, что я где-то тут, на дереве, сижу...
Но вот Георгий зачем-то просовывает свои ладони под её задницу, а мах собственного зада усиливает... Ещё несколько секунд, и он, прохрипев что-то ей в ухо, замирает, тогда как тётушка сжимает его в своих объятиях. Так они лежат несколько минут, после чего она выпрямляет ноги в коленках и движением рук показывает ему, что он может оставить её, что он и делает, опрокидываясь на спину.
— Ну и прелесть же ты! — говорит он, также как и она, смотря куда-то вверх. — Такой сладкой оказалась, что я не смог остановиться и не дал тебе кончить...
— Не будем об этом, милый! Мне было так хорошо!... И всё же, нам пора собираться... Поднимайся!..
Он поднимается и натягивает на себя брюки... Как приводит себя в порядок она, мне из-за его фигуры не видно.
— Однако, к сожалению, до экстаза я тебя не довёл, в чём и каюсь, — признаёт он, протягивая ей руку и помогая встать на ноги. — Обещаю исправиться после полуночи...