— Чем помочь?
— Составить посуду на полку, — спокойно произнесла мать. — Я буду мыть, а кто-то из вас составлять. Я подумала, что отцу завтра на работу, может быть, сынок, ты поможешь мне?
При этих словах она посмотрела на Тимку, как бы преодолевая остатки стыдливости и борясь между можно и нельзя. Она вдруг посмотрела на сына другими глазами. Он ей показался возмужавшим, статным, сильным самцом, которому уже давно нужна была самка. «Пусть это буду я, чем он найдет какую-нибудь шлюху и подцепит с ней» — решила она.
Отец пошел в ванную, а сын с матерью остались на кухне. Мать мыла посуду. В это время Тимка стоял сзади и разглядывал фигуру матери. Главный взгляд его приковывала большая женская задница с округлостями в нужных местах.
— Принимай, сынок! — мать повернулась, протягивая тарелку.
Тимка потянулся наверх, чтобы поставить её в шкаф и случайно своим членом, уже давно набухшем, уперся в ложбинку между ягодиц матери. Он замер и прислушался. Но, вопреки его опасениям, мать никак не отреагировала на это. Сын поставил тарелку и опустился.
— Ещё принимай! — услышал он вновь.
Мать повернулась и протянула ему ещё одну тарелку. Только сейчас его взгляд упал на живот матери, который буквально лежал на раковине. Он также приподнялся, чтобы поставить тарелку наверх, но в это время мать повернулась, и его лицо оказалось напротив её. Они смотрели друг на друга. Сын жаждуще, а мать испытывающее. Секунды им хватило для того, чтобы узнать обо всех желаниях каждого.
— Всё, сынок, я домыла, — спокойно произнесла она. — Пошли в комнату!
Проходя мимо комнаты родителей, мать взяла сына за руку.
— Не в ту... А в нашу с отцом... — волнующе произнесла она.
Тимка зашел первым в комнату, и взгляд его упал на диван.
— Это какой, пятый размер? — по деловому спросил он, указывая на лифчик.
— Пятый... — робко ответила мать, чувствуя, что сын вновь повышает тон.
— Дай-ка его сюда! — приказал он.
Мать подала его сыну.
— Что это? — спросил Тимка, указывая на белые пятна с внутренней стороны чашек.
— Молозиво, — отвечала мать понуро.
В этот момент из ванны абсолютно голый вышел, размахивая своим внушительным распаренным достоинством, отец.
— Иди, мойся! — сказал он матери тоном не терпящим возражения. — Да побыстрей там!