— Ну, смотри! Мать у тебя даже не стонет! — продолжал отец. — Естественно, она стоит, как корова, и ждет, когда наиграются с её выменем. Иди сюда, молодежь! Ложись! Всё приходится показывать самому!
Тимка отстал от материнского вымя и залез на диван, заняв место отца. Отец уселся на край дивана и подозвал мать:
— Иди сюда! Дай мне своё вымя! — приказал он. — Какое оно у тебя уже раскрасневшееся!
Мать покорно подошла к дивану, перекатывая свой беременный живот. Она нагнулась и уперлась руками о край дивана. Её вымя при этом свесилось и прекрасно смотрелось.
— Смотри сюда, молодежь! — произнес отец, протягивая руки к маминым грудям. — Вот так можно!
С этими словами он сжал одной рукой титьку в районе ореола и, сжав, продвигался к соску, тем самым производя дойку. Затем тоже он проделывал с другой титькой. Мать, ещё недавно хихикавшая над моими неловкими действиями, была сосредоточена. После пяти раз таких действий со стороны отца, я услышал мамин стон и частое дыхание.
— Молозиво пошло! — услышал я от отца.
— Где? — подпрыгнул я к отцу.
— Вот, смотри! — руки отца были в липкой жидкости, которая стекала из маминых грудей.
— А мне можно? — спросил Тимка.
Отец взял руку сына и направил своей рукой на вымя матери.
— Вот тааак... — мелодично говорил он, когда рука сына спускалась от ореола до соска, извлекая на свет тягучую желтоватую житкость.
— Так хорошо? — спрашивал Тимка свою мать, делая очередную дойку и извлекая молозиво.
— Ммммм... Нннаааа... Дддаааа, сынок... — мычала мать.