— Нет, ну понятно, что это никуда не спрячешь, — оправдывалась мать. — Он меня сегодня раза три точно по животу пихнул.
— Ну, вот, видишь! — сказал отец. — Гормоны! Гормоны играют! И не шуточно!
— Да ладно! — продолжила она. — На мать-то!
— Ты, в первую очередь, для него сейчас самка для самца! — твердо сказал отец.
— Понятно... — как-то невнятно сказала мать. — Но я мать ему! Беременная мать!
— Ты самка! — крикнул отец. — Понятно?
— Понятно-понятно! — мягко произнесла мать. — Подумать только! Никогда бы не подумала! Вот они, сыновья! Говорили мне, что с девкой легче! А сейчас что делать-то?
— Что-что! Будто не знаешь что? — лукаво посмотрел на ней отец. — Нужно дать!
— Нет! Что ты! — крикнула мать. — Я мать и я...
Она открыла рот, но тут в кухню вошел Тима.
— Ты опять орешь? — крикнул он. — Поела? Отца покормила?
— Дддааа! — сказала мать, притихая.
— Убирай посуду! — приказал Тимка. — И быстро! Отцу завтра рано вставать!
Мать быстро и тихонько поднялась и стала собирать со стола, а сын продолжал её «воспитывать».
— Хлеб убери! Вот... Масло! Давай, шевелись!
Мать довольно резво всё убирала. По пути к холодильнику пути матери и сына пересеклись. И, проходя мимо Тимки, мать почувствовала, как рука сына погладила весь беременный живот, проплывающий мимо него. Она ничего не сказала, но разговор с мужем про гормоны и дерзкий нрав сына навел её на порочные мысли. «Может, действительно дать ему?» — подумала она. «А то муж уедет, как я с ним буду справляться?» Ход её мыслей прервал сын.
— Шевелись! А то до утра не успеем! — крикнул он.
— Давай, дорогая! Поторапливайся! — внезапно поддержал сына отец. — Шевелись!
Мать уже готова была дать кому угодно, лишь бы её оставили в покое.
— А мне кто-нибудь поможет? — внезапно ласково спросила она, обращаясь к кричащим.
Отец с сыном переглянулись и посмотрели на неё.
— Я в долгу не останусь... — лукаво продолжала она. — В конце концов, вы же самцы...
Отец посмотрел на сына и подмигнул ему. Этот жест красноречивее любого показал Тимке, что охота удалась и бастион сломлен.
Тимка посмотрел на мать и спросил сурово: