На несколько следующих дней он тоже был немного странный — о чем то все время думал, отвечал невпопад, лицо было бледным с черными кругами под глазами, явно плохо спал.
Похоже, сильно с Аней поссорились.
Я в душу к нему не лез, захочет сам расскажет, нет, так нет.
Прошло еще несколько дней и, как-то вечером, он пришел в казарму и сказал, что хочет со мной поговорить. Я был немного удивлен его приходом, не он был ответственным офицером и отбой уже был, да и попахивало спиртным от него.
Мы расположились в канцлярии, он сел за стол и достал начатую бутылку самогона (этого добра вокруг части полно), достал из ящика стаканы, разлил. Я молча наблюдал за этими его действиями, но когда стаканы заполнились, я сказал:
— Подожди немного, сейчас закуску какую-нибудь найду.
Я нашел пару банок каши с тушенкой хлеб, больше ничего не было.
Когда я вернулся, он взял стакан и не дожидаясь меня выпил и произнес:
— Моя женя блядь!
Я даже не успел донести свой стакан до губ, так и замер со стаканом в руке.
— Что?
— Могу повторить. Моя жена блядь!
Я и первый раз все хорошо расслышал. Просто от его слов я был в шоке. После некоторой паузы я спросил:
— Мало ли что про кого в части болтают...
— Я все видел сам...
Я был просто ошарашен. Я молча выпил свою порция. Я не знал как себя вести, что сказать ему.
Молчание затянулось, он еще раз выпил и его прорвало:
— Помнишь, когда мы были в карауле и сработала тревога, — я молча кивнул, — потом я пошел домой. Подходя к бараку увидел свет в нашем окошке. Я еще тогда подумал, что Анечка забыла свет выключить и заснула. Я тихонько открыл дверь, что бы не разбудить ее и сразу почувствовал что то странное. В комнате было какое-то странное сопение. Я прикрыл дверь и сделал шаг и остолбенел...
Он сделал паузу, что выпить очередную порцию.
— Моя Анечка стояла на четвереньках, а какой-то мужик ее насиловал, крепко придавив руками к дивану. В глазах потемнело, рука непроизвольно потянулась к кобуре. И когда пальцы коснулись кожи кобуры, из нее раздался стон — это был такой сладострастный стон, стон удовольствия, стон желания, стон похоти... Я так и застыл в этой позе... И тут между ее стонами я услышал — да, да, еще, Ванечка...
Он перевел дыхание и продолжил: