Аллана подняла голову с его плеча, находясь немного в прострации. Ее тело уже начало дрожать от мелких волн наслаждение, так как дети впитывали его семя, а его палец все интенсивней ласкал ее клитор. Она улыбнулась блуждающей улыбкой женщинам, совсем не замечания их ужаса. Дейкон взял ее за подбородок и повернул к себе. Он открыл рот и его длинный язык направился к ее приоткрытым устам. Их языки соединились, и женщины задрожали от шока, смотря на их страстный поцелуй. Принцесса от возбуждения стала двигаться на его толстом пальце, и Дейкон вводил его в ее влагалище, упираясь им в ее сомкнутые мышцы, что сдерживали потоки спермы внутри ее тела. Они были очень чувствительными, и король уже представил, как будет прорываться сквозь них. Это будет всегда ощущаться, словно проход сквозь девственную плеву, а для принцессы это увеличит в два раза наслаждение.
— Реборн! — Позвал король главнокомандующего, когда оторвался от теплого рта своей сестры.
— Выбери воина, пусть он отнесет свою королеву в покои моей матери.
Генерал кивнул, и тут же от стены отошел один воин и направился к королю.
— Дейкон пожалуйста... — Запротестовала принцесса.
— Скажи мне, что ты желаешь, моя королева?
— Тебя.
— Еще рано. Только когда плоды впитают мое семя.
— Пожалуйста, я хочу еще. — Просила она, ерзая своей попкой по его твердому органу. Тогда он коварно улыбнулся, и переместил свой палец из ее лона к узкому колечку ануса, увлажняя его ее соками. Он ввел в ее тугое отверстие свой толстый палец, наслаждаясь стоном сестры.
— Дейкон, пожалуйста, не делай этого. — Взмолилась мать, понимая, что он задумал.
— Не беспокойся, до тебя тоже дойдет очередь, мама. Ты ведь там девственна. — С обещание произнес он. — Видишь, как ей этого хочется. Пусть все женщины наблюдают за своей королевой, зная, что каждый повторит ее судьбу.
— Он не поместиться. Она ведь такая маленькая. — Слезы навернулись на глаза Королевы.
— Разве она выглядит маленькой, нося моих детей? Малышка, ты хочешь его в свою попку?
— Да, Дейкон, пожалуйста. — Искаженный ум принцессы желал только удовольствия, не думая ни о боли, ни о зрителях.