Вова стал дрожать всем телом, громко хрипеть и часто ёрзать ногами по простыне. Потом он вдруг крепко схватил меня за уши и стал быстро посылать свой возбуждённый член в мой рот — туда и обратно. Темп его движений увеличивался с каждой секундой, вот он привстал с постели и дико зарычал, как животное. Его член при этом как заведённый вибрировал в моём горле. Я чувствовал, что ещё немного, и он кончит. От сильного возбуждения я сам стал быстро массировать под трусиками свой член. В этот момент Вова закричал, задёргался, его член в моём горле, казалось, раздулся ещё сильнее, и из него полилось в меня что-то горячее, липкое, приторное на вкус. «Так вот она какая, мужская сперма!» — чуть не вскрикнул я в восторге, впервые в жизни ощутив во рту вкус мужских сперматозоидов.
Вова, кончая, сильно оттянул мне уши и, опорожнившись в мой рот до последней капли, в изнеможении откинулся плашмя на подушки. Я упал разгорячённым лицом в его волосатый пах, зарылся в нём глубоко... В благодарность за только что доставленное мне удовольствие, несколько раз поцеловал его обмякший член, влажную ещё головку, слегка пахнущие прелью яйца. Я считал, что и вправду только что стал настоящей девушкой, сделав минет своему мужчине. Мужчина действительно отныне был мой. Вернее, я сам, или точнее, сама была его. И если уж не женой, то любовницей Вовы отныне была точно!
— Принеси вина, хуесоска! — неожиданно грубо приказал вдруг мой мужчина.
Я обиделась. Во мне на минуту проснулась женская гордость и достоинство.
— Володя!... — укоризненно взглянула я на него, но договорить он не дал. Быстро приподнявшись с постели, — с силой хлестнул меня тяжёлой ладонью по щеке. Так, что я кубарем скатилась на пол и там заплакала от боли и, главное, от унижения.
— Вова, за что? — рыдая у его ног, спрашивала я.
Он вскочил с кровати и снова с силой врезал мне ладонью по той же щеке.
— Запомни, сука, ты теперь моя блядь! И я буду делать с тобой всё, что захочу! — заорал он с ненавистью, зло вылупив глаза и дыша мне в лицо винным перегаром. — Ты будешь сосать у меня хуй, а я буду ебать тебя в жопу и рассказывать пацанам, что ты хуесоска и педераска, понятно? А если ты кому-нибудь пожалуешься, то я тебя замочу где-нибудь в глухом месте — я это умею. И никто никогда не найдёт твой труп! Ясно?