— Да, всё ясно. Я больше не буду, прости меня, пожалуйста, дорогой, — униженно залепетала я, лежа на полу у его ног и сглатывая слёзы.
— То-то же, — удовлетворённо хмыкнул мой мучитель, снова забрался на кровать и потребовал вина.
Я всё сделала, как он хотел. Он выпил вино, отдал мне пустой стакан и повернулся ко мне задом.
— Полижи мне языком очко. Только очень нежно и ласково. Не то опять буду бить!
Член мой продолжал высоко стоять под слегка повлажневшими от выделений женскими трусиками, и очередное повеление моего строгого господина снова повергло меня в сладостный трепет. Я с готовностью припала лицом к его заду и стала языком вылизывать его анус. Я делала это столь умело и возбуждающе, что член его снова вскочил, — просунув руку между его ног, я пощупала его. При этом не переставала ласково обволакивать влажным от слюны язычком задний проход моего мужчины. Он стал слегка постанывать и вертеть во все стороны попой, член его встал ещё больше. Мой собственный член тоже стоял, так что даже не помещался в маленьких женских трусиках, которые я ещё не сняла.
Вова повернулся ко мне, велел снять трусики. Я быстро исполнила это. Мой член стоял так, что на глазах превратился в толстую палку. Вова повалил меня на постель, крепко обнял и стал неистово целовать в губы, не взирая на то, что во рту у меня ещё оставалась его сперма. Я изгибалась под ним дугой и раздвигала на полную ширину свои ножки. Он поднял мои ноги вверх, забросил себе на плечи, и сам, полусидя, стал вводить в мой анус свой вздыбившийся, крепкий член взрослого, здорового мужика. Его член был такой толстый, а моя дырочка в попе такая малюсенькая, что мне стало нестерпимо больно. Я заёрзала под ним ногами и снова заплакала, умоляя его прекратить это делать.
— Что ещё, блядь? — взревел он, готовый разорвать меня на части от нетерпения.
— Миленький, родненький, я боюсь! Он у тебя такой большой... Мне очень больно там, — заплакала я, умоляюще заглядывая ему в глаза и униженно целуя и облизывая своими горячими влажными губами его шершавые пальцы.
— Сука, смажь очко слюнями, — зарычал он, не переставая проталкивать в мою попу свой огромный, принявший твёрдость кости, налитый кровью член.