Щуплый ласкал мой член, пока тот не начинал икать, а затем плавно со всей силы натягивал шнурок, ослаблял и натягивал снова. Боль в головке подавляла возбуждение. Тогда он, ослабив шнурок, снова ласкал мой завёрнутый член, подводя поближе к оргазму и дёргал опять. Через некоторое время появились Амбал и Водила. Они встали рядом, с интересом наблюдая за мной. Водила наклонился, чтобы лучше рассмотреть, в каком состоянии находится мой член. «Ах, вон как», — произнёс он задумчиво. «Ты предпочёл бы напильником?», весело поинтересовался Амбал. «Да. Надфиль со свечкой...», — не поняв юмора, ответил Водила.
Возможно, Щуплый подустал и стал дёргать слабее, но вскоре даже резкие натяжения шнурка, причинявшие сильную боль, начали усиливать возбуждение. Я старался поддаться этим «ласкам». Приближаясь к оргазму, член икал, пытаясь надуться. Это вызывало тупую боль в нём, отдававшуюся в животе. Наконец, гладя очередной раз мой член, Щуплый немного перестарался. Я почувствовал, как на меня медленно набегает оргазм и наклонил голову, подаваясь вперёд. Щуплый понял происходящее. Он придержал меня за локоть и начал резко дёргать за шнурок изо всей силы. Игнорируя боль, волна оргазма плавно накатила на меня. В промежности и даже в животе стало горячо. Наконец я начал брызгать спермой длинными зарядами, при каждом из которых всё сжималось у меня внутри. Сперма всё-таки нашла себе выход и начала капать на траву. Увидав первые капли, Щуплый бросил шнурок. Мой член повис между ног, продолжив выдавать сперму. Последние заряды слились в один длинный спазм. Согнувшись, я сел на пятки.
Водила и Амбал засуетились в кабине фургона. Амбал вылез из неё с тряпкой и мотком верёвки в руках. Он бросил их в кузов и вопросительно посмотрел на Щуплого, который покачал на это головой. «Я поеду с ним». Амбал пожал плечами и вернулся в кабину. Щуплый помог мне встать и залезть в кузов. Дверь тут же захлопнулась. Кузов погрузился в полумрак. Утренний свет пробивался лишь через щели в дверях и два маленьких оконца по обеим сторонам, закрашенные снаружи краской. Не зажигая севший светильник, Щуплый начал возится с тюками, сооружая из них широкий помост. Он стянул с себя брюки, потом положил меня спиной на тюки. Я упёрся ступнями, согнув колени. А Щуплый запрокинул мою голову так, чтобы она свесилась с помоста. Когда он встал на колени и, взяв за плечи, расположил моё тело по-удобнее, я догадался, чего он хочет и широко открыл рот.