Я лежал, уставившись в потолок. На душе было беспокойно. Нет, меньше всего сейчас мне хотелось оставлять её одну. Кто её знает?
Глубокая ночь уже. Дом не большой. В тесноте, да не в обиде, по пяти комнатам, кто на полу, кто как, в общем, вперемежку, — дрыхло, храпело, после свадебной гулянки человек 20, не меньше. Двоюродные, троюродные мои дяди, тёти и прочее. Я же говорю, семья у нас крепкая, дружная.
Штормило меня изрядно. На ногах еле держался, — всё-таки не отставал вчера от взрослых мужиков. Кое-как, ступая меж спящими телами в проходных комнатах, я выбрался из дома на крыльцо. В темноте, мама в одеяле, белела, будто привидение. Я догнал её уже самой бани. Мама поскользнулась, я просто хотел поддержать по локоть...
— Не трогай меня!!
.. и получил звонкую болезненную пощёчину. Я аж замер. Вот те раз. Это был первый раз в моей жизни, когда она подняла на меня руку. А через миг и второй. Из глаз аж сыпанули искры, — её маленький кулачок угодил прямо в переносицу. И ещё раз уже другую щёку обожгло от новой звонкой увесистой пощёчины.
— УблЮЮЮдок!!, — шипела мама, — Сволочь!! Мразь!! ГАД!! Пидорас!! Тварь!
Ого! В жизни бы не подумал, что мама может знать, а тем более употреблять ТАКИЕ слова. Её глаза были самой яростью и злобой! В полнейшей истерике она молотила меня куда придётся.
Я так и оторопел. Попытался ставить блоки, так она буквально вцепилась в меня своим маникюром, оставляя на руках глубокие борозды царапин. Я схватил её за руку и она тут же остервенело впилась в мою руку зубами.
Досталось мне, короче, по полной. Пока мама напоследок не лягнула больно-пребольно меня хорошенько ногой в коленную чашечку и не убежала в баню.
Мне потребовалось какое-то время, чтобы прийти в себя, а главное набраться смелости, чтобы всё-таки последовать следом. Я просто не мог сейчас, в таком состоянии, оставить её одну. Чёрт её знает... Ещё, что сделает с собой.
Она была в душе. Из общей комнаты, я слышал, как громко, на всю бьёт вода. Мама долго мылась. Её одеяло валялось тут же на полу, лоскутки её маечки и трусиков на лавке. Я уселся за стол.
В бане было ещё хорошо. Мужики здесь до последнего гульбенили, напоследок, переел сном. Со стола всё, конечно, прибрали. Но початая бутылка коньяка сиротливо стояла в центре стола.
Я долго ждал маму. Долго она и видимо тщательно, отмывалась после меня.