Я не верил своим глазам. Вначале она просто лезла к каждому целоваться и лизаться, как ребенок. Потом один стал щупать ее, завалил к себе, стянул белый халат... Под халатом ничего не было. И все это — со смехом, с шуточками, как ни в чем не бывало. Помню, как я похолодел тогда... Она была страшно красивая, стройная, тугая такая, с наливной грудью. Расстегнула ему штаны и взяла в рот, а сама выпятила зад... Кто-то стал говорить «почему он? почему не я?» — не в обиду, в шутку... Кто-то подошел к ней — несколько «ходячих» раненых — стали щупать ее, гладить... Потом один пристроился сзади. Я лежал, как камень, и смотрел, как нежная красавица, которой мне хотелось бы читать стихи или бродить с ней по осеннему парку... как она стоит раком, голая, и сосет Леше, а ротный Ефименко дерет ее, и рядом штук пять бойцов тискают и облизывают ей тело, как большой кусок торта. Простите, Бога ради, за лексику...
Потом она приподнялась — лицо такое красное, довольное — и говорит: ребята, пустите, еще другие есть. Ротный уже отвалился от нее, и уже пристраивался другой. Она пошла по рядам... Лежачим сосала, и в это время кто-то пользовал ее сзади. На некоторых влезала и прыгала, как мячик, и груди ее прыгали с ней, и волосы... Все ближе, ближе — и вот подошла ко мне.
— Ребят, это что, новенький? Почему не сказали, что у нас новенький? Ну как не стыдно? Тебя как зовут? — спросила она меня, вся розовая, и такая, знаете — нежность прямо капает, сочится из взгляда.... Читать дальше →
..
Я, знаете, испепелился и похолодел одновременно. Я... Она расспросила, что я и как — где ранен, откуда я, и вообще... Гладила меня по голове, и личико такое заботливое, ну точно как у сестры, когда та карапуза-брата нянчит. И красивое до плача. Голая. Сидит, говорит со мной, как ни в чем не бывало, и груди ее, красные от тисканья, торчат, колят глаза... Потом легла ко мне, сразу прильнула, стала целовать, и не просто, а нежно-нежно, маленькими такими чмоками по щеке, по шее... И потом — в губы. Обвила ручками, трется, липнет всем телом... Потом дала сиськи. Просто подтянулась и ткнула их мне в лицо. Потом завозилась, и мягкие, умильные ее сиськи шлепали меня по щекам... Я, по-моему, ревел. И от шока, и... Я ведь до тех пор не знал женщин. Она была первая моя. Она, кстати, никогда не спрашивала, есть ли жена, невеста... И, мне кажется, никто никогда не отгонял ее.