Ладошка Оли, с апельсин в диаметре, не прекращала проситься в ворота Эдемского сада. У нее волосы встали дыбом, когда она почувствовала, что с нее снимают кожу. Ногти Вики оставляли кровавые следы у нее на спине, сдирая кожу. «Олечка», — шептала Вика, — «люби меня Олечка, сильно люби! Ты мое солнышко, мое солнце, я люблю тебя Олечка!». Ладонь на последних словах прошла внутрь вагины, и Вику словно отбросило взрывом. Ее бедра разведенные в сторону, безпомощно дергались в конвульсиях, не способные куда-либо перенести свою хозяйку. Но самое жуткое происходило с ее животом. То прижимаясь к позвоночнику, то выгибаясь «арбузом», живот беспрерывно сокращался, выстреливая из вагины какой-то белой жидкостью, Вика как змея ползла в сторону за счет этих движений. Опираясь на локти она волочилась сиськами по полу, с рукой торчащей у нее между ног. Оля сама едва осознавала, где находится из-за собственных идущих друг за другом оргазмов. Она на локтях пыталась доползти до подруги но движения ее напоминали скорее движения гусеницы, то сгибающийся, то распрямляющейся. Каждое движение давалось с величайшим трудом, словно сила тяготения увеличилась в шестьсот раз их тела сейчас размазывало по полу. В какой-то момент чрево Вики высвободило ее руку и та стала затихать. Оля добралась до подруги что бы обнять любимую. Вика почувствовав ее тепло принявшись целовать ее в живот, пока сознание девушки не выключило ее на время из этого мира.
Щелчок зажигалки, последовавшей затем затяжки были казалось единственными звуками во Вселенной.
— Я не знала, что ты куришь. — удивилась Оля.
— Я бросила, года уж как два назад, но пачку продолжаю носить с собой. Хочешь? — спросила Вика.
Девушки лежали на рабочем столе свесив в разные стороны по одной ноге, а другие «сплели» вмести, так же как впрочем и руки. Они машинально перебирали пальцы друг-друга подстраиваясь под какой-то общий ритм, общий знаменатель.
— Нет, — отмахнулась Оля.
— Эти штуки убьют тебя.
— Вряд ли я доставлю им такое удовольствие, — усмехнулась Вика.
— Скорее я убью себя сама.
Возникала неловкая пауза, как обычно бывает когда речь случайно заходит о табу.
— Так значит тебе нравиться боль? Ты ее не чувствуешь совсем, или ты чувствуешь удовольствие вместо боли? — решилась наконец прямо спросить Оля.
— Перед тем как попасть сюда, я несколько часов провисела на дыбе по собственному желанию. Думаешь я ненормальная?
Оля пожала плечами.