Джимми слегка приобнял мать за плечи, надеясь, что она не отстранится... — Правда, мам... если бы твоя фотка появилась в «Пентхаузе», они бы все в момент распродали, а все мужики Америки... в общем, они бы все возбудились.
Лиз рассмеялась и слегка прижала Джимми к себе... — Ладно, ладно — ври, да не завирайся, а то нос вырастет... И вот еще что... на самом деле, я ничего не имею против твоих журналов с девочками. Наоборот... если бы ты не мастурбировал, я бы встревожилась. Просто, я так устала, так расстроилась — вот тебе и досталось ни за что ни про что. Это меня надо бы наказать, а не тебя, — закончила она примирительно.
Подбородок Джимми упирался в ее плечо, так что она не видела, как изменилось выражение лица сына при этих словах. Голос его, однако, был по-прежнему смиренным и даже ласковым... — Так что, будем вести себя естественно? Даже если я не смогу сдержаться и буду иногда возбуждаться? Я постараюсь, чтобы этого не было.
Она все еще чувствовала раскаяние за то, что наговорила ему. Чтобы как-то загладить свою вину, пришлось согласиться... — Конечно, дорогой. Будем только помнить, что мы мать и сын. А если у тебя возникнет эрекция, я постараюсь не замечать — просто буду считать это комплиментом моей фигуре. — Прозвучало, похоже, вполне разумно — и все же, даже когда она произносила эти слова, у нее уже зародились дурные предчувствия. Ох, не влипнуть бы...
Она отпустила Джимми и выпрямилась. Итак, стыдливость побоку. Заставить его отвернуться или хотя бы не глазеть — нельзя, теперь уже нельзя. Он по-прежнему лежит лицом к ней, только повернулся на бок, и член из паха торчит...
— Ладно, не будем затягивать с этим, — неискренне рассмеялась она и, бросив лифчик на кровать рядом с Джимми, наклонилась, чтобы снять трусики. С плохо скрываемой радостью, он глазел на подпрыгивающие груди, на появившийся из-под трусиков холмик Венеры.
Она выпрямилась, немного расставив ноги. Еще и руки развела. Сын так и пожирал глазами губы ее вагины, полностью открытые из-за подбритых волос лобка. Они слегка приоткрылись, проглядывала красновато-розовая плоть. Внутри явственно поблескивала влага.
— Ну что ж, вот она, вся тут — твоя старушка-мать, голышом. А теперь хватит глазеть, и разбери-ка вещи, пока я моюсь.
Она грациозно развернулась и проследовала к душу. Мальчишка чуть не кончил прямо на кровать, любуясь ее подрагивающим при ходьбе роскошным задом.