Да, «за алюминий» — это была последняя порка... А сегодня Петьку пороли «за секс», причем снова здесь не обошлось без тётки Полины... у-у-у! — при одной только мысли о тётке Полине у Петьки сами собой сжимались кулаки, — у-у-у... Неделю назад Петька узнал, что к ним приезжает из Москвы Лерка — Петькина сводная двоюродная сестра. Лерке было пятнадцать лет, и она уже приезжала зимой — погостить, и тогда же, в тот зимний приезд, Петьке она очень не понравилась. Во-первых, как объяснил Петька друзьям, Артёму и Мишке, «с ней даже не о чем поговорить», а во-вторых, приехав из Москвы, она постоянно давала Петьке понять, что она «не такая, как все», — от Лерки за версту несло снобизмом, и когда она уехала, Петька вынес вердикт: «Дура набитая!» И вот — неделю назад тётя Лида сказала, что к ним снова «приезжает погостить Лерочка», и Петька поначалу сморщился, как от зубной боли: опять эта дура будет корчить из себя «не такую, как все». А потом Петьке неожиданно пришла в голову мысль... и мысль эта показалась Петьке очень даже интересной — он вдруг подумал, что Лерку надо проверить, «такая» она или «не такая». В глубине сада стоял летний душ — небольшая, сколоченная из досок кабинка, на крыше которой находился выкрашенный в черный цвет большой бак для воды; летом вода нагревалась от солнца, и вечером в душе по очереди мылись все: и мать — тётя Лида, и отец, и сам Петька. Частенько Петька приглашал помыться Мишку, и тогда они, Петька и Мишка, мылись в душе вдвоём — мылись, как правило, до тех пор, пока не кончалась в баке вода. И Лерка, когда приедет, тоже будет мыться в этом душе... куда ж она, дура, денется? А значит... значит — если просверлить в стенке душа дырочку, то, когда Лерка пойдёт в душ, можно будет запросто проверить, есть у неё «что-то особенное» или «ничего особенного нет»; мысль эта — проверить Лерку — Петьке необычайно понравилась, и он тут же стал готовиться к приезду двоюродной сестры — пятнадцатилетней Леры.