Шут схватил меня за руку своей рукой в розовой перчатке и, непрерывно танцуя какой-то умопомрачительный танец, потащил меня прочь из кабинета.
— Подожди, — сопротивлялся я, — надо же здесь все...
— Великие дела не ждут! Трям-пам-пам-пля! — отплясывал шут, вовлекая меня в пляс. Он кривлялся так весело и заразительно, что я плюнул на все — и дал вытащить себя на улицу, отворачиваясь от удивленной охраны, и там мы гордо дефилировали по улице, и я, подержанный бизнесмен с брюшком, чувствовал себя мальчишкой, который забыл, что у него сегодня — день рождения, и вспомнил только в последний момент...
Это было невероятно. Алька была шутом, но было видно, что этот шут — не просто шут, а девушка, и не просто девушка, а очень красивая и сексуальная девушка, но только все это было там, внутри, под шутовским нарядом, под париком, под слоем краски на коже, — и это-то и сводило с ума. Белила, которыми она покрыла себя, сверкали на солнце, как снег, и на них было больно смотреть. Цветастое трико облегало ее тело, подчеркивая все выпуклости, и роскошный ее бюст распирал ткань настолько, что она натянулась по телу, как резина, и вся Алька казалась упругим мячиком, гибким и прыгучим, — и ее клоунская физиономия, расписанная яркими красками, была в то же время милым девичьим личиком, и в глазах, подрисованных смешными ресничками, прыгали женские чертики, и где-то под рыжим париком были спрятаны ее волосы, в которые я так и не посмел зарыться...
Никто никогда не волновал меня так, как этот шут. Он веселился, плясал, приставал к прохожим, передразнивал, задирал их, а мне хотелось выть от избытка чувства. Я никогда не думал, что моя Алька так талантлива и артистична, — а она блистала, импровизировала и сыпала остротами, как на настоящем карнавале:
— Что за кислые лица? Почтеннейший, тебе лицо делали на заводе похоронного инвентаря? А ну-ка попробуй без улыбки сказать: «Миша-Мишенька-Медведь, научи меня пердеть». Ну? Три-четыре!... «Ми-ша-Ми-шень-ка-Медв... « Ээээ! Без улыбки, без улыбки, мы же договаривались! Что за народ пошел: ни в чем нельзя положиться... Прекраснейшая! А давай — кто шире улыбнется? А ну! Ыыы! Ыыыыы!... Да ты не человек, ты бегемот какой-то! Аж страшно: вдруг съешь меня? Ой, мама! Ой, боюсь!... Драгоценнейший! Где такой пиджак купил? Я тоже такой хочу! Подарю его своему любимому пугалу, и будут его все вороны любить...