Как бы то ни было, стоя на крыльце, я увидел, что ворота во двор настежь распахнуты, а в отцовской белой «семерке» сидит какой-то мужик и преспокойно греет двигатель. Я подошел к двери водителя и заорал не своим голосом (басок только-только пробивался):
— А ну выйди из папиной машины!
Мужик повернулся ко мне лицом и понял, что это мой собственный папаша. При свете приборной доски было видно, что он чудовищно пьян. С тех пор, как он стал занимать руководящие посты в фирме, я его таким частенько видел. Даже слишком часто.
На крыльцо вышла мама. В одной ночной рубашке и шлепанцах. Свет, бьющий из коридора, высвечивал ее крепкую ладную фигуру. Она с тревогой спросила меня:
— Ваня, что происходит?
— Папа пьяный и хочет уехать, — как-то жалобно промямлил я.
Мама подошла к машине.
— Саша, не дури, — сказала она отцу, — два часа ночи уже! Оставь машину в покое и иди спать!
Отец только головой помотал. Она попыталась открыть дверь, но он защелкнул замок.
— Немедленно выходи! — почти закричала мама. От волнения ее грудь ходуном ходила.
Вместо этого отец стал сдавать назад, едва не отдавив мне ноги передним колесом. Мама, выскочив на середину двора, попыталась перегородить ему дорогу, но он виртуозно ее объехал и укатил восвояси. Я подошел к маме. Она запирала ворота.
— Пьяный мудак, — пробормотала мама, но в ночной тишине я ее отчетливо услышал. Мне было очень плохо.
Мама повернулась ко мне и увидела в полумраке, что меня всего трясет. Это был отходняк после мощного выброса адреналина. Мама прижала меня к себе, к своему теплому мягкому телу и погладила по голове.
— Сынок, ну что с тобой?
— Мне страшно за папу — он за рулем и совсем пьяный, — законючил я жалобно.
— Не беспокойся, на дорогах ночью спокойно, а если его остановит ГАИ, то он у них переночует.
О третьей возможности — заснуть за рулем и врезаться в столб — она не упомянула, но я хоть чуть-чуть успокоился.
Мы вернулись домой, тщательно заперли двери. Мне очень не хотелось возвращаться в свою кровать, я разнервничался, мне хотелось какого-то тепла, ласки. Кое-как я сумел донести этот посыл до мамы.
— Хорошо, идем к нам в комнату, мы поговорим, и ты успокоишься.