В комнате она легла на широкую двуспальную кровать. Я сел в кресло так, чтобы смотреть маме в лицо. Люстру мы погасили и включили бра на стене. В комнате воцарился полумрак. Мама сегодня тоже укрывалась простынею, но сейчас она была отброшена в сторону, и я мог любоваться полными и ладными мамиными ножками, ее красивыми ухоженными ступнями. Мама была домохозяйка, она умело «вела» наш дом и имела возможность тщательно следить за собой.
Меня по-прежнему знобило. Я мучился от бессонницы, потом испытал нервное потрясение. К тому же середина ночи... Короче, я определенно находился в измененном состоянии сознания. Мама села на кровати, поджав ноги и обхватив колени руками. Подол ее ночнушки опал на кровать, и мне стали видны мамины ляжки почти до самой попы. Трудно было оторвать взгляд от этой «картинки».
— Может, сына, ты мне что-нибудь расскажешь? — спросила мама. — Какую книгу ты сейчас читаешь, какая на этот момент твоя любимая?
Я был запойный книгочей, в семье надо мной посмеивались, но всячески в этом поддерживали. Во-первых, я не шлялся по улицам, и это помогало учебе.
— Мне нравятся книги про Анжелику — маркизу ангелов, — ляпнул я, и меня аж передернуло от приступа страха: еще полгода назад мама запретила мне читать эти книги.
Мама рассмеялась и шутливо погрозила мне пальчиком.
— Ах ты, непослушный мальчишка... И тебе все было понятно? Там ведь много говорится о любви мужчин и женщин...
Я чувствовал, что стремительно падаю в какую-то пропасть. Сердце бухало в груди, ладони и ступни вспотели. Без футболки, в душной жаркой комнате я почувствовал холод, меня знобило.
— Я п-понял потому, что еще читаю Энциклопедию мужчины, к-которую ты подарила отцу на д-день рождения...
Мама несколько мгновений недоуменно хлопала глазами.
— Ну и развитый же у меня малыш, — наконец сказала она, — да что ты дрожишь?... Иди ко мне...
Я сел на кровать рядом с ней. Она прижала меня к себе, крепко обняла в районе груди, и я невольно опустил руки на ее талию, положив ладони на пышные бедра, вытолкнувшие на свет божий троих детей.
— Глупенький, я не буду тебя ругать... Я не давала тебе эти книги, потому что боялась травмировать твою детскую психику...
— Я уже взрослый, мама, — пробурчал я.
Она погладила меня по короткому ежику волос.
— Конечно, взрослый... только маленький взрослый...