С этими словами мама раздвинула ноги, слегка сгибая в коленях. Мне стала видна ее пися — обрамленная короткими черными волосками, с многочисленными складочками губ, малых и больших. Я едва не упал в обморок, так билось сердце. Тем не менее, нашел в себе силы, чтобы пробраться между маминых ног и лечь на ее мягкий податливый живот. Мама не шевелилась, только шумно дышала. Точно, помогать не будет. Тогда я стал неловко тыкаться в ее пах. Ничего путного. Потом догадался обхватить руками ее полные бедра и чуть поднять вверх. Магическим образом мой член проскользнул в ее горячие недра.
Мама опять вздрогнула всем телом. На этот раз волна удовольствия прошла вдоль ствола моего члена. Мне жутко понравилось это ощущение, ни с какой дрочкой не сравнится. Я хотел еще и стал двигаться
внутри мамы взад-вперед, то отклячивая зад, то подаваясь вперед. Наши лобки сталкивались, мокрющая мамина пися хлюпала. Я прижался грудью к ее груди, терся о мягкую ткань ее ночнушки и качал, качал, качал... Мама не кричала и даже не стонала. Она отвернула от меня лицо и крепко зажмурилась.
Тогда я оглянулся через плечо и наблюдал волшебное зрелище, как мой зад елозит между маминых бедер. Как они, раздвигаясь, поддаются его напору, а потом тянутся за ним, будто боясь хоть на секунду прервать их сладкую связь.
Мне было хорошо, мягко, горячо, скользко, приятно. А хотелось еще приятнее, и я стал ускоряться. Вдруг почувствовал, как мама подается вперед, стараясь глубже насадиться на мой член. Она мне подмахивала! Осознание того, что мама мне помогает, едва не свела меня с ума. Я стал дергаться на ней, как сумасшедший.
Мама все сильнее поддавала, а потом так взбрыкнула бедрами, что приподняла нас обоих над кроватью. Внутри ее писи началась бешеная жаркая пульсация. Этого я выдержать не мог и с пушечной мощью выбросил все, что скопили мои яички за пять часов без дрочки.
На пару мигов я вырубился, а когда открыл глаза, увидел, что мама смотрит на меня и улыбается очень доброй и ласковой улыбкой.
— Тебе понравилось? — Очень! Мама, у тебя лучшая пися в мире!...
— Конечно, с твоим-то опытом...
— Нет, я это точно знаю!...
— А как я даю?...
Я поцеловал ее несмело в губы, темно-красные и мягкие, как вся она...
— Ты... даешь, как богиня... Артемида или Афина Паллада...
Мама опять улыбнулась.
— Странно, а твой отец говорит, что я словно бревно в постели.