— Какая же у тебя попка красивая, — шлёпает ладонью мне по ягодице, по-хозяйски хватает меня за бёдра и снова насаживает на свой член. Глубокий толчок и опять я кричу. Толчок, толчок, огонь, ток... Толчок. Ещё и пробку двигает внутри моей попки. Теперь просто, вою. Руки тоже подкашиваются, головой упираюсь в пол. Жестко и неудобно. Какие мелочи, главное, чтобы дядя Ваня не останавливался.
— Нравится, когда тебя раком дерут?
— Сука похотливая, блядь, — и резче сильнее вколачивает в меня член...
Воздуха не хватает, или я сама его задерживаю внутри, стремясь выжать всё из каждого глотка. Уже опять вошла в предоргазменную эйфорию, внутри нарастает напряжение, я совершенно ничего не соображаю, только иногда хватаю ртом воздух, чтобы потом опять его держать, как можно дольше в себе и тихонько поскуливать. И жду, жду взрыва внутри себя, благословляя каждый толчок. Вот он взрыв, вон он оргазм.
— Аааааааааааа, — толчки продолжаются,
— Ааааааааааааа, — оргазм продолжается,
— Сука! В рот! Хочу спустить тебе в рот!
Быстро обходит, приподнимает меня за волосы. Я вся ещё в полученном оргазме, открываю рот, плотно обхватываю его член своими алыми губами и он взрывается в меня густым потоком спермы.
— Бляядььььььььь!! Как хорошо!!
Глотаю эту вязкую жидкость, чувствуя её терпкий вкус. Я люблю его сперму, я всё от него люблю. Выдавливает последние капельки в мой открытый рот. Силы покинули нас, я в изнеможении падаю на пол, дядя Ваня устало садится рядом. Мы даже не прошли с ним в квартиру, всё ещё в коридоре, всё ещё одетые. Дядя Ваня только спустил штаны. В нас двоих такая страсть, что нам и секунду невозможно терпеть. Смотрю затуманенными глазами на него. Это не просто — хорошо. Это... Каждый секс с ним непередаваемый. Мы просто созданы для удовольствия друг друга. Кажется он думает также:
— Марья, ты феерическая женщина, — в голосе усталость и удовлетворение...
Я часто думаю, а как дядя Ваня трахает других, свою жену например. Ведь у них есть секс, а возможно у него существуют и другие любовницы. Но тут мое воображение меня подводит. Все попытки, выведать что-то у него, ни к чему не приводили. Я получала всегда один и тот же ответ: «Марья, тебя это не касается».
Подползаю к нему и обнимаю, после такой страсти мне хочется нежности.
— Девочка моя, ласковая.
Как хорошо, как тепло, как спокойно в его объятьях. И синь его глаз теперь греет.
— Маш, нам надо выбираться из коридора.
— Мне и тут хорошо, — начинаю его целовать.