Конечно, Колька мог бы легко отказаться, тут же придумав для отказа какую-нибудь вполне уважительную причину, но — Колька этого делать не стал, и по дороге в магазин Гоблин Никандрович не упустил случая поинтересоваться, почему он ни разу не видел Кольку вреди других учащихся «на акциях в защиту морали». Колька, не задумываясь, ответил, что живёт он далеко — на окраине города, и приезжать в центр города в воскресные дни для участия в акциях ему не очень удобно... собственно, так оно и было — ничего Колька не соврал. «Ну, это не причина! — тут же парировал Гоблин Никандрович, ненавязчиво рассматривая Колькино лицо. — Ты молодой парень, и нужно активнее быть в жизни! Нужно иметь свою позицию! И не только иметь, но и отстаивать её!» — почему-то Гоблин Никандрович априори считал, что «иметь свою позицию» и «участвовать в акциях в защиту морали» есть одно и то же; Колька в ответ улыбнулся... лицо у Кольки было не смазливое, но вполне миловидное, чистое — лезвие бритвы ещё не касалось ни щек, ни подбородка, и оттого лицо Колькино, не утратившее мальчишеской свежести, показалось Гоблину Никандровичу внушающим доверие. «Тебе сколько лет?» — поинтересовался Гоблин Никандрович. «Шестнадцать», — отозвался Колька. «Вот! Взрослый парень, а позиции — никакой... не дело это! Нужно приобщаться... приобщаться к нашему движению — обязательно!», — резюмировал Гоблин Никандрович по дороге в магазин... А через две недели была новая — очередная — акция, и Гоблин Никандрович накануне акции лично подошел к Кольке, чтоб пригласить его, Кольку, принять участие... ну, и как он, Колька, мог отказаться?
То есть, отказаться он мог, и даже легко мог, сославшись на какое-нибудь неотложное дело, но... у Кольки не было никакой своей позиции, и — к назначенному времени он появился в городском сквере: постоял с другими парнями, «активно поддерживая курс на повсеместное улучшение морального климата», получил листочек с голограммой, при этом Гоблин Никандрович, выдавая листочек, поощрительно потрепал Кольку по плечу; так всё это началось — издалека... Вжик... вжик... — скрипят пружины кровати, и в такт этому скрипу голый Колька, лежащий под голым Гоблином Никандровичем, ритмично дёргает поднятыми вверх ступнями ног...