Послала меня супруга встретить свою старую школьную подругу. Регину. Опознать ее предложила по фотографии. Регина была хороша. Просто красотка. По крайней мере, на фото. Мордочка — Голливуд отдыхает. Полные, неприкрыто зовущие губы, большущие откровенные глаза, ресницы — два веера, черные бровки с изломом, словно крыло чайки, белокурые ангельские локоны.
— Не боишься, что не довезу ее до тебя? Трахну где-нибудь на полпути?
Супруга лукаво улыбнулась:
— Смотри, как бы она тебя не трахнула!
— Что такая неразборчивая?
— Разборчивая! Только мужики у нее обычно в бараний рог скручены. В прямом смысле слова.
Тогда я не обратил внимания на последние слова.
Узнал я ее сразу. Как только она вышла в зал прибытия. Так вот, что имеют в виду, когда говорят «белокурая бестия»! Сложена она была божественно. Все очень гармонично, стройно. Можно было бы сразу здесь заваливать ее на пол и трахать, пока не кончаться силы. Или жизнь. Если бы не одно но. Она была больше, чем на полголовы выше меня. Хоть и на шпильках. Она подавляла роскошью тела. Я был растоптан обилием плоти, когда Регина подошла поближе. Ее сиськи, не грудь, не груди, не округлости, Сиськи! едва не уперлись мне в подбородок, заполнив собой вселенную. Кроме того, юбка была так коротка и так низко посажена, что я, пока она подходила, всерьез раздумывал, поместятся ли под юбкой трусики? Как-то поместились. По крайней мере, тесемки от трусиков волнующе охватывали бедра гораздо выше юбки. В придачу, тогда в моде были голые животы. И вот такой голый живот, чуть выпуклый, с аккуратным пупком, неотвратимо притягивал взгляд.
Сказать, что я был потрясен, не сказать ничего. Гамма чувств проносилась по моему организму. От желания испытать себя путешественником, и немедленно отправится на покорение этих вершин, до страдальческого осознания, что такое на самом деле комплекс неполноценности. Ну, что я смогу сделать со своими 15-тью см с таким великолепием?
В общем, в голове были две мысли. Первая. Прав был Козьма Прутков «Нельзя объять необъятное». Вторая. Уткнуться носом между этими сиськми и забыться, как на дне колодца.