Супруга моя пьет мало. Из тех, кто на пробку наступит — уже в дымину. Глазенки слипаются. Пошла спать. Остались мы вдвоем с бестией. Насмешливые глаза над краем бокала. Внимательные и неотвратимо насмешливые. Они подталкивали, призывали к действию. И предупреждали — что бы ты не сделал, все будет смешно, просто обхохочешься.
Хорошо, что в белых летних штанах, а не в джинсах. Яйца набухли так, что ногу на ногу не положить. Но понимаю — облом. Думаю: подруга жены. Оно мне надо? Слишком близко и застукоопасно... Ага, как будто не я ее держал за монументальные сиськи и почти потрогал за промежность...
Сдаюсь.
— Пойду в душ. Если хочешь, приходи спинку потереть.
— Пффф...
Фыркает, будто я предложил не непристойность, а сходить в песочницу, куличики попечь. Бля, и супруга уже отрубилась, не ебать же ее, как резиновую куклу! Или как труп... Да и не даст, чего я себе придумываю? Ладно, левая рука пока не отсохла, прекрасно заменит Регину, чего уж там.
Кабинка у нас большая. Джакузи у нас нет, заменяет поддон со всеми теми же форсунками. Умельцы врезали. Поддон большой. Супругу в полный рост раскладываю, когда душ вместе принимаем.
Стою под струями, наслаждаясь водой. Онанизм что-то не прикалывает. Водичка прохладная. Но не ледяная. Еще раздумываю.
И тут в ванную заходит Регина. Спокойно, не торопясь. Не медля. Словно и нет здесь никакого голого мужчины. Пусть и за тонированными створками кабинки.
К своему ужасу прикрываю пах ладонями. Бля, ну, совсем, как стеснительный ботаник.
Регина подняла бровь, изображая: «Ну и какой из тебя бабник, если естество прикрываешь при появлении женщины?». Потом прыснула в ладошку.
На самой халатик жены. Леопардовый. Теща дарила. Размера на три больше. Регине он маловат. Короток, на сиськах умопомрачительно расходится, да и, по-моему, на бедрах тоже. Либо грезы наяву, либо я видел мельком и прическу и уголок пизденки.
Бравирую:
— Пришла спинку потереть?
— Ага, щазз. Зубки почищу и баиньки.
А сама берет шнурок и наматывает на ручки дверок! Ну, сучка! Ну, бля! Она, что, подготовилась? Сама ржет. Ну, да! Мою обалделую морду можно, наверное, показывать в конкурсе «неудачник года». Сиськи трясутся, халатик угрожающе сползает. Показывается краешек соска. Под моими ладонями, несмотря на раздражение, начинается неконтролируемое набухание.