Когда я выпрямился, то хозяин уже стоял рядом со мной. Что то тарабаря на своем языке он быстро поднял с пола пару крупных осколков и показав мне их стал на ломанном языке говорить что я должен заплатить за разбитую статуэтку какую то несусветную сумму. Я попытался объяснить что я случайно, но он ничего не хотел слушать и говорил что сейчас будет звонить в полицию.
Тут я уже перепугался окончательно, не столько попадания в полицию, что когда в полицию вызовут преподавателей, мой внешний вид может вызвать ненужные вопросы и стал умолять его не звонить в полицию и простить меня. Тогда хозяин вдруг неожиданно утихомирился и махнув рукой на сувенирные деревянные хуи неожиданно спросил хорошие ли у него сувениры и нравятся ли они мне.
Я был испуган настолько, что голова была как в тумане и автоматом закивал в ответ что да, сувениры у него отличные.
— Что нравица болше? — снова спросил он меня указывая на члены
— Вот этот! — автоматом я ткнул пальцем в какой то небольшой хуек
— Да? А я думать ты любить большой, как этот! — он ткнул пальцем в тот член который я гладил рукой.
— Да этот тоже! — не задумываясь ответил я, в надежде как то выкрутится из ситуации с разбитой статуэткой
— Смотреть какой большой, кароший! Трогать! — Хозяин взял с полки злополучный «сувенир» и массивная деревянная елда оказалась у меня в руках.
— Трогать, трогать! — продолжал подбадривать меня хозяин жестами показывая чтобы я ощупал сувенирный член.
Чтобы задобрить хозяина я стал скользить руками по мощному рельефному стволу, глупо улыбаясь и пытаясь показать всем видом какой хороший сувенир. Невольно мои движения были похожи на то как будто я пытаюсь дрочить этот деревянный хуище.
— О!! Хорошо! Я видеть ты любить большой это хорошо! Я любить кто любит большой! — Хозяин подмигнул мне и от его грозности не осталось и следа.
Только тут у меня как будто что то щелкнуло в голове до меня начало доходить к чему он клонит!
— Я скучать тут. Если ты будет мой гость я забыть про полис! Ты хочет полис? — Хозяин хитро уставился на меня.
— Нет не хочет! — быстро согласился я, невольно подражая его ломанному произношению.
— Хорошо, буть мой гость!